Путешествие Иеро - Страница 57

– Мне жаль, Чи-Чаун, – пробормотал он. – Может быть, если бы тебя взрастил порядочный человек, ты стал бы представителем новой человеческой породы, а не злобным людоедом, порождением кошмара. – Тронутый трагедией самого существования лемутов, он вознес краткую молитву, а потом повернулся и пошел к выходу. Он уже чуял свежий ветерок в промозглом воздухе туннеля сквозь вонь мертвого ревуна.

Свет оказался дальше, чем представлялось, и прошло больше времени, чем он надеялся, когда священник выбрался из туннеля. Теперь его ноги заболели по-настоящему.

У запасного выхода из подземного мира Нечисти не было никаких дверей. Просто туннель в конце делал двойной зигзаг, чтобы ни снаружи, ни изнутри выхода не было видно. Выходом служила узкая щель, сквозь которую едва можно было протиснуться.

Гражданин Метца осторожно выглянул наружу. Хотя солнце уже и садилось, ему пришлось прикрыть глаза, пока они не привыкли к нормальному свету внешнего мира. Выход из подземного убежища был расположен высоко, у левого края гавани, в которую приплыл корабль с пленным Иеро на борту. Сейчас он смотрел на восток и свет заходящего солнца лил сзади и сверху. Оказывается, под землей он прошел достаточно много.

На склоне скалы, покрытой каменистой осыпью, ничего не росло. Далее лежала гавань. В ней стояло на якоре несколько кораблей, в том числе и взявшее его в плен узкое черное судно. Легкий ветерок рябил воду в гавани, а в открытом море дул свежий бриз и бежали барашки по волнам. И он увидел кое-что еще.

В гавани была лишь одна пристань, к которой его и подвезли, а от нее шла дорога к замку. Замок хмуро смотрел на Иеро поверх гавани, поверх голых скал, окружающих его стены. Ворота были заперты. Никто не расхаживал по стенам, ни одного звука не доносилось от величественного сооружения.

Но справа, неподалеку от того места, где сейчас скорчился Иеро, от замка к крошечной бухточке с берегом, покрытым галькой, сбегала тропинка. На берегу была раскинута пара сетей, а на гальку были вытащены две маленькие деревянные лодки, для надежности привязанные веревками к большим валунам. Священник решил, что правителям Мертвого острова временами хотелось полакомиться свежей рыбкой и они посылали своих слуг на ее ловлю. Впрочем, какой бы ни была причина существования лодок, они давали шанс. Сверху хорошо было видно, что весла лежали прямо в лодках, а в одной из них поперек банок находилась даже складная мачта, вокруг которой был туго обмотан парус.

Иеро ухитрился попутно следить за скоплениями разумов в замке и его подземном мире. Все еще никто не беспокоился. Очевидно, Чи-Чаун следил за своей предполагаемой жертвой в одиночку, не собираясь делиться ни с кем тем, о чем думал, как о свежатинке на ужин! Но когда-то спокойствию настанет конец. Тем не менее, Иеро решил подождать. Темнело быстро, солнце скоро зайдет. Ночь гигантски увеличит его шансы. Рискнуть стоило.

Тени быстро удлинялись. В грузном приземистом замке не светилось ни одно окошко и его злобный силуэт становился все более трудно различимым. В гавани тоже не было огней. «Нет даже якорных огней», – подумал Иеро, которому случалось бывать на побережье Виси и общаться с мореходами. Эти люди слишком беззаботны, решил он, они не в состоянии поверить, что кто-то решиться бросить им вызов в их собственной крепости. Само отсутствие у них опасений послужит щитом одному из служителей Божьих. Но только послужит ли? Он вспомнил, как в лодке С'дуна заметил, что у Мануна много охранников; лучше соблюдать осторожность.

Несколько звезд мерцало сквозь плывущие облака, но луны не было, а вскоре пропали и звезды. Поднялся ветер и застонал в пустых голых скалах Мертвого острова. Это голоса бесчисленных замученных жертв и невинно убиенных Нечистью, подумал Иеро и решил, что чтобы ни произошло, он в их число не войдет.

Он медленно спускался по склону, все его чувства были напряжены, но священник ничего не ощущал ни слухом, ни разумом.

Вскоре он различил в темноте силуэты лодчонок. Он наощупь подошел к той, в которой была мачта, и отвязал веревку. Потом, перекинув через плечо веревку, принялся стаскивать лодку в воду. Лодочка оказалась тяжелой и пришлось повозиться. Дважды он останавливался и отдыхал и каждый раз осматривал темную громаду крепости в поисках огней.

Наконец, он спустил лодку на воду, забрался в нее и установил мачту. Потом вернулся на берег, проломил дыру в днище второй лодки острым камнем и захватил из нее весла себе про запас. Он вставил весла в уключины и погреб вдоль берега к выходу из гавани.

Греб он осторожно, стараясь не наскочить на скалы и не пытаясь плыть быстрее. Его суденышко оставалось почти невидимым в глубоких тенях нависших скал и он точно следовал каждому изгибу берега. Один раз ему пришлось проплыть мимо стоявшего на мертвом якоре большого корабля, из тех, что он видел раньше, но миновал он его быстро; ничего не двигалось по борту корабля, да и признаков деятельности разумов на корабле он уловить не смог. Больше всего его тревожили короткие крутые волны, становившиеся все злее по мере того, как он приближался к выходу из гавани. Брызги все чаще залетали в лодку, но и этому факту он был признателен, ведь, по крайней мере, ему теперь не грозила жажда. Его внимание привлекли две плоские овальные деревяшки, посаженные на ось возле уключин. Хотя раньше он никогда не видел швертов – люди его страны не пользовались ими – их предназначение он понял быстро. Плоскодонная лодчонка могла бы плыть вбок под парусом с той же скоростью, что и вперед, могла даже перевернуться без приспособлений, улучшающих устойчивость. Шверты вращались на осях, приделанных к бортам лодки, так что когда поднимался парус, можно было спустить шверт с подветренной стороны лодки. Священник был достаточно опытен в обращении с парусами, хотя и плавал только на лодках с постоянными килями, он умел ходить галсами и понимал, как наилучшим образом воспользоваться мореходными качествами лодки.