Путешествие Иеро - Страница 64

Они ехали при луне до рассвета и все время между ними и морем высились дюны, а потому продвигались вперед медленнее, чем обычно. Клац был вынужден прокладывать путь сквозь заросли кустарника и пальметто, а так же огибать кактусы, и потому не мог развить такую скорость, как на песчаном берегу. Но Иеро не отважился показываться на открытой местности, ведь С'дуна со своей злобной бандой мог налететь на них с моря. Все время Иеро просматривал мысленные волны в поисках ловушки или какого-нибудь предупредительного знака, но волны эти безмолвствовали. Очевидно, Нечистые начали догадываться о его способностях и затаились, не поддерживая мыслесвязь. А это – более всего опасно. Но ночь шла и со временем он уже вовсе не мог нащупать Мертвый остров, отчего стал чувствовать себя чуть лучше. Если уж его новоприобретенных сил не хватает, чтобы дотянуться до них, то и обратное, судя по всему, верно. А еще у него возникло ощущение, хотя он и не мог его проверить, что их новоприобретенный щит был каким-то образом связан с крепостью, с самим Мануном. Несомненно, щит этот создавало какое-то физическое устройство такого же типа, каким пользовался его стражник – адепт Нечисти, механический усилитель ментальных сил. В таком случае, продолжал развивать свою мысль Иеро, установка может быть слишком громоздкой для перевозки. Он только должен избегать крайностей и скоплений Нечисти, конечно, если сможет их обнаружить!

На рассвете они укрылись под плотным пологом какой-то пальмы. Иеро снова стал опасаться летучих шпионов, хотя и не видел летающей Нечисти с тех пор, как углубился в болото далеко на западе. Однако, он не был уверен, что в небе никого нет, и даже не отважился воспользоваться глазами птиц, чтобы враги не нашли его след. Он даже не хотел метнуть Сорок Символов из-за того, что был сильно угнетен.

Они поели и дремали весь долгий жаркий день.

Иеро обшарил все близлежащие деревья и кустарники и нашел то, что ему было нужно – низкорослое прочное дерево с блестящей древесиной, которая зазвенела под ударами мачете. Целый день он отрубал несколько тяжелых ветвей и к вечеру, к возобновлению путешествия, получил то, что хотел. Несколько раз ему приходилось точить мачете и нож, особенно под конец.

– Это для лука, объяснил он Лючаре. – Губитель, то есть опытный солдат, должен уметь сделать оружие почти из любого подручного материала. Метателя у меня больше нет, а лучший ему заменой будет, пожалуй, тяжелый лук. Позже, если удастся раздобыть, можно будет взять рога, а еще нужен какой-нибудь металл и перья для стрел. Потребуется некоторое время, но ничего лучшего я придумать не могу.

– Ты покажешь мне, как это делается?

Конечно. У меня хватит материала и на второй лук. Чем лучше мы будем вооружены, тем больше у нас будет шансов. Смотри нужно обстругать ветки. Этот конец так…

Ночью, на ходу, объяснить это было трудно, но на следующий день он нарисовал на песке, что нужно сделать, и сейчас они оба стругали свои ветки и при этом дружески болтали. Долгие периоды тишины обычно означали, что они разговаривают с Гормом, который, как правило, лежал и сонно следил за ними. Иеро объяснил, каким ему видится предстоящий маршрут и предупредил медведя, что этот район, видимо, очень опасен и усеян мертвыми городами. К его удивлению Горм отнесся к этому сообщению с некоторым презрением.

«На севере я бывал в таких местах, городах вашего человеческого прошлого, – объяснил он. – Они полны злом; там обитает Нечисть, которую вы зовете Крысюками, и другие, но они неуклюжи, у них нет ни слуха, ни обоняния, почти как у вас, – добавил он. – Я не боюсь этих городов.»

Иеро понял, что юный медведь действительно когда-то отважился забираться в разрушенные города Канды. Но когда он спросил, зачем медведь делал это, тот ответил уклончиво. «Нас посылали старейшины», – мысленно ответил он и больше ничего не сказал. Но священник сообразил, что это было чем-то вроде испытания, видимо, тест на зрелость.

Он тут же объяснил Горму, что обширные Мертвые города юга совсем не похожи на заброшенные местности, которые он мог видеть на территории Канды, потому что они в несколько раз больше и, соответственно, в десятки раз опаснее. Тут и Лючара вступила в разговор.

– В Д'Алуа тоже есть несколько таких городов, – сказала она Иеро. – Объясни ему, у тебя это получится лучше, чем у меня, что никто, кроме Нечисти, в них не бывает. Там скрываются странные, ужасные твари, каких больше нигде не встретишь.

«Может быть, – холодно ответил медведь. – Но нам все равно придется идти туда, так что стоит ли заранее беспокоиться?»

– У моего народа есть несколько странных приборов, – сказала Лючара. – Они или очень старые, или скопированы с очень старых, сделанных, как говорят, еще до Погибели. Жрецы и несколько высокородных, которым они доверяют, хранят их. Когда кому-то понадобится подойти поближе к Мертвому городу или одной из пустошей Погибели, тогда берут с собой этот прибор. Он показывает, сохранилась ли там невидимая смерть, вызывающая гниение плоти.

– Да, – сказал Иеро с отсутствующим видом, продолжая обстругивать лук. – Я понимаю, что ты имеешь в виду. У нас такие приборы тоже есть. То, что ты называешь «невидимой смертью», на самом деле – остаточная радиация. У нас на севере не умеют создавать ее, но мы о ней знаем. – Он отложил лук и некоторое время смотрел на заходящее солнце, прежде чем продолжить. – Пока ты с нами, тебе такой прибор не понадобится, – улыбнулся он. И Клац, и я умеем физически ощущать ее присутствие. Я полагаю, что этот толстый друг тоже умеет.