Путешествие Иеро - Страница 66

– Я уверен, это древнее здание, – сказал он наконец, срывая последнее резиновое тельце с Клаца и швыряя его в болото. – Мы стоим на плоской крыше. Один Бог знает, как далеко вглубь оно уходит. Это здание вполне могло быть высотой, скажем, со сто человек. Вполне возможно, что грязь и достигает такой высоты.

Они попытались защититься от насекомых, насколько могли, а потом все скорчились под пальмой и кустарником – день предстоял тяжелый. На всякий случай, чтобы их не заметили сверху, Иеро срезал несколько ветвей и укрыл ими всех четверых. Им было жарко, грязно и неуютно, зато не увидишь со стороны.

По мере того, как день разгорался, их душевные мучения усиливались. По крайней мере, у людей. Клац бездумно объедал все молодые веточки, а Горм ухитрился уснуть, тая свои медвежьи мысли про себя.

Но тот ландшафт или, скорее, ватершафт, который расстилался перед ними, трудно было назвать вдохновляющим, несмотря даже на чистое небо и яркое солнце.

Внутреннее море исчезло. Повсюду, насколько хватало глаз, была вода, но она была коричневой и недвижимой. Из нее, так и не уходя за грань видимости, торчали руины огромной древней метрополии, гекатомбы по исчезнувшей расе. Некоторые здания были выше самых высоких деревьев. Их первоначальную высоту и представить-то было страшно, ведь сейчас они торчали из немеренных водных глубин. Менее высокие или те, что глубже погрузились в окружающую грязь, казались просто куполообразными островками, покрытыми растениями вроде того, на котором сейчас прятались путешественники. Были и строения промежуточного типа, они тоже величественно возвышались над водой на несколько этажей и только их крыши густо поросли кружевом растений. Даже сквозь растения и через груз тысячелетий виднелись следы разрушений, оставленных невообразимыми силами. Многие здания были разбиты и разрушены, будто одним титаническим ударом, сочетавшем в себе огонь и землетрясение. Большую часть воды покрывали растения: гигантские лепестки лилий и стреловидные водоросли, огромные плавучие листья. Повсюду виднелись огромные стволы деревьев, поврежденных прошедшими ураганами. Некоторые были окутаны лианами и другими ползучими растениями.

На многих местах в коричневых стенах зданий чернели провалы окон – там, где их не скрывали растения. Как ни странно, но кое-где на солнце поблескивали осколки невероятно древнего стекла и даже, вероятно, какой-то зеркальный металл. Короче, вид открывался мрачный и печальный, мир смерти и старых руин.

С восходом солнца лягушачий хор затих, но насекомые все жужжали и жужжали, хотя, к счастью, их стало гораздо меньше.

Других представителей фауны почти не было, разве что бесшумно промелькнуло над крышами зданий несколько стаек каких-то черных птичек. Большие белые пятна на некоторых зданиях напоминали Иеро следы гнездований больших птиц, но самих этих птиц видно не было. Возможно, они были перелетными и сейчас для них не сезон.

Священник мысленно прощупал этот район и ничего не обнаружил. В воде и под водой жизни было много, но это были не те формы, которые он мог понять – разума у них не было, а были лишь чувства страха и голода.

И все же место это ему не нравилось. Даже при ярком свете дня у него было ощущение, что здесь что-то не так.

Весь день они следили за зданиями и водой, но ничего не заметили, кроме возни каких-то маленьких существ в грязи и воде. Солнце клонилось к западу, первые лягушки начали свой концерт, сначала с некоторой неуверенностью, потом все громче. Голоса насекомых тоже усилились и их жужжащие батальоны с новыми силами напали на путешественников.

– Давайте убираться отсюда, – священник поперхнулся и выкашлял целое облако мошкары.

Они взнуздали Клаца и взобрались в седло. Хотя Иеро и не видел никаких признаков берега, он пытался угадать его направление и вдоль берега обогнуть Затерянный Город. Он был уверен, что вода между зданиями слишком широка и глубока, чтобы пытаться ее переплыть. К тому же, кто знает, что скрывается под водой?

Едва они пустились в путь, вернее, едва Горм опустил переднюю лапу с островка, как все они замерли.

Хор насекомых и лягушек стих. Над тихими лагунами и древними разрушенными башнями пронесся долгий стон. Не успели они пошевелиться, как он раздался вновь. «Аоу, аоу, ааооуу!», – рыдал и звенел чей-то голос в вечернем воздухе. Трижды звенели эти скорбные ноты, родившиеся в самом сердце какой-то тайны. И наступила тишина.

Все четверо напряженно прислушивались и тут робко квакнула одна лягушка, за ней – другая. Вскоре уже весь оркестр старался во всю мочь.

– Откуда этот вопль, ты знаешь? – спросила Лючара.

– Нет, и Горм тоже не знает. Кажется, довольно издалека, но мне не нравится. Нутром чую, здесь замешан разум. Что-то злобное, зловещее следует за нами и ждет. Побудем здесь еще, я подумаю. Мне не нравится шляться беззащитным по ночам. Может быть, здесь есть Нечисть, скрытая мыслещитом.

Ночь сгущалась. Лишь красная линия на горизонте отмечала последний след солнца. Иеро спешился, брови его были нахмурены.

«Стоит ли возвращаться? Но куда?» – Он понимал, что ведет себя глупо. Должен быть какой-то план, какой-то более разумный метод поведения, на который он никак не мог наткнуться. «Проклятье!» Он прихлопнул надоедливых москитов, скорее от раздражения, чем от чего-то еще.

– Хорошо бы у нас была лодка, – сказала девушка, оглядевшись. – Но для Клаца она должна быть слишком большой. Тогда бы мы, по крайней мере, выбрались из этой грязи.

– У нас на севере делают… пресвятая богоматерь, прости мою тупость! – взорвался он. – Делают плоты, плоты для животных, когда нет мостов! И я сидел целый день, уставившись на кучу бревен, еще и обвитых лианами, к тому же! Мне не хватало только одного – чтобы кто-то дал мне хорошего тумака, чтобы я проснулся! За работу!